Чтобы создать собственные духи, мы отправимся в Монако, в мастерские GALIMARD...
Главная цель поездки была, конечно, составление собственных духов. Для этих целей в Galimard выделена отдельная комната, похожая на школьный класс по какой-нибудь химии. Там стоят парты, оборудованные подобием парфюмерных органов. Парфюмерный орган — это, грубо говоря, много полок, где стоит много флакончиков, в которых разлито много жидкостей.
Если бы я не была в настоящих парф-лабораториях, я бы не использовала слово «подобие». Но поскольку я видела, как выглядит орган парфюмера Элизабет Дуаен, орган Бертрана Дюшофура и орган Френсиса Куркджана, то понимала, что эти органы — учебные. Причем для первоклассников. И это правильно. В настоящем органе любой турист-чайник тут же утонет, заплачет и скажет, что никакие духи ему не нужны.
Пока я оглядывалась и принюхивалась, в класс зашла моя «училка» — парфюмер Galimard, который должен помогать мне делать духи.
Девушка показалась мне милой и подозрительно-отдаленно-знакомой, но я, не вдаваясь в эти мимолетные ощущения, кажется, даже успела вежливо сообщить, что «Аншанте, же сви ЯнА». И собиралась быстренько сползти на гораздо более понятный мне английский — но тут она на чистом русском сказала, что ее зовут Анна Агурина.
И через пять минут мы выяснили, что до того, как стать парфюмером в Galimard, она работала в Москве бренд-менеджером в компании Puig, у которой в портфолио парфюмерные бренды Prada, Comme des Garcons, Nina Ricci, Carolina Herrera и Paco Rabbane. А потом, влюбившись в это дело окончательно, посупила в GIP — Грасский институт парфюмерии — и, закончив его, получила предложение от Galimard. И что мы наверняка виделись — не могли не видеться — раньше, но, видимо, по касательной. И что вообще жизнь совершенно удивительная штука.
Конечно, шансы на успех этого мероприятия по составлению моих духов тут же резко возросли. Одно дело объяснять что-то про себя чужому человеку на чужом языке, — и совсем другое дело говорить с человеком, с которым у тебя примерно 200 общих друзей в Facebook.
Придя в себя от восторга и шока, мы с Аней все-таки решили заняться духами.
Ну и мы, такие слегка обе ошарашенные, начали.
Аня спросила, какие ароматы мне нравятся. И тут же загнала меня в панику. У меня с ароматами — как с книжками: если вы читали десять, то любимая у вас одна. А если сто тысяч, то с ответом на вопрос «назовите вашу любимую» неизбежно возникнут проблемы. Но я понимала, что стоит мне вдаться в эти парф-подробности и углубиться в парф-дебри, то мы никогда ничего не смастерим.
Поэтому назвала первые, которые вспомнила. Тот самый пыльно-горько-смородиновый Diptyque L’Ombre dans l’eau, конечно, и к нему в довесок — первый Untitled Maison Martin Margiela, так как, по моим представлениям, они родственники.
Потом, немного подумав, добавила приторную Estee lauder Tuberose Gardenia Private Collection. И потом, еще немного подумав — бархатный меланхоличный Serge Lutens Sarrasins и Tom Ford Velvet Gardenia.
Аню, как ни странно, такая эклектика не удивила. Ну подумаешь, какая беда, что клиенту нравится одновременно что-то сладкое, кислое, горькое и соленое. Она спросила, надо ли мне объяснять что такое базовые ноты, ноты сердца и топовые ноты, или мы сразу перейдем к делу? Я сказала, что, пожалуй, перейдем.
Ну мы и перешли. Оказалось, на нижней полке моего органа стоят ингредиенты, из которых делают базу. Еще их можно опознать по наклейкам на флаконах.
Юбочки, кофточки, мордочки — детский сад, младшая группа. А с другой стороны, как вы еще объясните туристу, почему сначала берутся те флаконы, что стоят на нижней полке, а потом — те, что стоят на верхней, и, главное, заставите его поставить каждый флакон на свое место?...
На базовых наклеены шортики или юбочка. (Шортики — на традиционно мужских базах, вроде сандала. Юбочки — на женских, вроде амбры.
На флаконах с центральными нотами сердца наклеены либо женская маечка, либо мужская.
На топовых — усы или девичий лик.
Плюс к этому, наклейки различаются по цвету. Цитрусовые, фруктовые, животные, древесные, морские — примерно как-то так.
Все эссенции тут уже адаптированы под ольфактивно-неподготовленного клиента. Потому что на самом деле в чистом виде амбра, и мускус, и ладан, и абсолю розы, и абсолю жасмина пахнут вовсе не носоприятно. В этих флаконах они все разбавлены алкоголем до рабочей концентрации. Но не стоит думать, что раз они разбавлены, то в итоге мы получим какой-то компотик. Концентрация финального аромата вполне достойная — Eau de Parfum.
Если объяснять в понятных всем кулинарных терминах, то это — такие полуфабрикаты, которые поварята уже отбили-замариновали-присолили — и подготовили до той стадии, когда придет шеф-повар и изваяет шедевр.
Амбра — зеленая юбочка. Что тут непонятного?
Это — женская половина органа. Присмотревшись, можно понять, из чего обычно делают духи «для Нее». Справа от моей парты находится еще один стол — с флакончиками поменьше. В них более концентрированные и более дорогие ингредиенты. Аня объяснила, что необходимость их использования зависит от искушенности клиента и его платежеспособности. Есть две опции: создание аромата за 200 евро, и за 500. Это обговаривается заранее. Если хотите уложиться в 200, парфюмер не станет предлагать что-то, выходящее за рамки вашей парты. Если 500 — ваш лимит практически не ограничен. Мы с Аней решили, что мой — не ограничен.
Этих ингредиентов достаточно добавлять по капле, чтобы изменить картинку мира
Но на самом деле вовсе не всегда использование дорогих ингредиентов так уж решительно необходимо, чтобы вы получили то, что хотите получить. Аня работает парфюмером в Galimard около года и пришла к выводу, что «дорого» — не всегда «то, что нужно клиенту». Например, ей интересно и весело работать с детьми. Им тоже иногда родители оплачивают этот аттракцион к какому-нибудь юбилею. Например, к 13-летию.
Дети делают простые и ясные духи. Например, мускус + яблоко + лимон. Или — девочки в основном — ароматы-тортики, с большим количеством ванили.
Американцы часто действуют, как дети. И создают реинкарнации Calvin Klein — CK One и L’eau par Kenzo.
Японцы и русские, да, я уже не раз слышала, что наши вкусы удивительным образом совпадают, любят что-нибудь фруктово-цветочное средней степени плотности.
Ливанцы — их Аня выделяет в отдельную группу, потому что среди них попадаются очень небанальные клиенты — любят в основном что-нибудь амброво-древесно-пряное, но иногда — вдруг! — идут по какому-то своему отдельному пути и мешают клубнику с лавандой или персик с пачули, и получается неожиданно интересно.
Индусы крутятся вокруг жасмина и кожи.
А чернокожие люди, как она заметила, удивительным образом могут предугадать, как будет аромат раскрываться и звучать на их коже. «Один человек попросил меня смешать табак с шоколадом», — рассказала мне Аня, — «Я смешивала и думала — что же это такое будет?!» Оказалось, шоколад волшебным образом куда-то осел, и получился потрясающий запах дымного какао.
В общем, «дорого» — не всегда «хорошо». Но иногда — необходимо.
Объяснив все это, Аня поставила передо мной примерно двадцать флаконов, повернув их тыльной стороной, чтобы было не видно штанишек и юбочек, и мы приступили к созданию базы. Принцип такой: вы выбираете то, что нравится, парфюмер определяет оптимальное количество каждого ингредиента, чтобы аромат в итоге получился сбалансированным, а не разваливался бы на части, как детская пирамидка из кубиков.
В общем, сейчас мне надо было, не читая названия и ориентируясь только на нос, убрать те запахи, которые решительно не нравятся. Я отвергла штук 10. Некоторые — очень решительно, другие — с сожалением. Остались — амбра, белый мускус, сандал, ваниль, бобы тонка и еще несколько. Аня посмотрела, оценила, записала, посчитала, что-то прикинула в уме — и предложила мне еще несколько из «дорогого сегмента» — для стойкости и конкретики, как сказала она.
У Ани прекрасная улыбка и редкий талант описывать запахи словами, не сваливаясь в приторность. Оказывается, это нужно всем парфюмерам — при поступлении в GIP они сдают экзамен по математике (!) и пишут эссе на английском. Но умеют на самом деле не многие.
Потом базовые жидкости мы вылили в большую мензурку. Аня показывала мне, до какой отметки надо лить. Некоторые мы лили прямо из флакона, некоторые — капали пипеткой. Потом что-то докапывали, доливали — в общем, равняли и подравнивали.
Твердой рукой Аня накапала мне в базу изрядную дозу амбры.
Все, что мы в итоге туда залили, Аня записала на рецептурном листке в разделе Back Note. В этот момент я почувствовала, что а) нос у меня уже забит, и б) мне страшно предпринимать следующие шаги, потому что я не понимаю, куда мы все-таки рулим, в сторону сладкого Tom Ford Velvet Gardenia, или в сторону пыльно-смородинового Untitled.
Я спросила Аню — куда? «Твой нос сам выберет, — сказала она, — Не думай, отключи голову. Что бы тебе ни нравилось в жизни вообще, все равно получится скетч сегодняшнего дня, твое сегодняшнее настроение, сегодняшние эмоции, вообще все — про сегодня. Будет то, что тебе нужно здесь и сейчас».
И тут я попросилась выйти из класса. Потому что в поездках — не знаю, понимаете ли вы, о чем я — но у меня всегда сбиваются настройки. Из-за этого, кстати, иногда покупаются очень нужные вещи, которые никогда не носятся в Москве. Хотя они прекрасные. И даже сидеть могут неплохо. Но их биоритмы не совпадают с моими московскими биоритмами, и они висят в шкафу, напоминая, какой беззаботной казалась мне жизнь каким-нибудь пятничным вечером где-нибудь на New Bond Street, не говоря уже о субботнем вечере где-нибудь на Таити.
Меньше всего хотелось, чтобы аромат постигла та же участь. Поэтому я вышла на улицу — было жарко, чирикали воробьи и туристы на площади, возмутительно яркое солнце забивало объектив камеры. Справа начиналась гора с лабиринтом средневековых улиц, из которых когда-то состоял весь городишко Из. И было однажды зимой мне там упоительно красиво, хотя и немного холодно. Эти фотографии сделаны там и тогда.
И в общем я как-то решила, что Velvet Gardenia и Tuberose мне сейчас ни к чему, — а хочется смородиновой пыльности, горькости и — внезапно — помидоров. Не смейтесь, — помидоров, да. Я вообще люблю запах помидоров. На рынке, прежде чем купить, всегда обнюхиваю. И люблю помидоровый джус у I hate perfume.
Короче, в свой парфюмерный класс я вернулась с почти решенной задачкой. И мы с Аней продолжили наши экзерсисы.
Вот тут видно, как мы добрались-таки до сердечных нот. Из сердечных нот, они составляют примерно 30 % любой композиции, были выбраны, в том числе, помидоры. Ну и смородина, и листы смородины, конечно, тоже.
Аня все записывала. И предлагала мне одуматься и все-таки помидоров килограммами не вешать.
Но Остапа уже понесло.
Для работы над топовыми нотами нам в класс подали шампанское. Для оптимизации процесса.
Отпив по глотку, мы решили, что сочетание бодрого грейпфрута и смородины — то, что надо.
И в итоге у нас в топ вырвались: смородина, грейпфрут, помидоры и листья смородины.
Самым сложным оказалось понять, что усилить на совсем финальной стадии, когда до завершения объема не хватало последних 9 миллилитров. Чуть больше грейпфрута — джус свалится в цитрусовые. Чуть больше смородины — не превратится ли в компот? Чуть больше томатов — не будет ли казаться, что в помидорной теплице разлили смородиновое варенье? Смалодушничать и добавить всего понемногу — буду всегда носить малодушный аромат, и имя ему будет «Как бы чего не вышло».
От отчаяния я буквально чуть не плачу. Ценность жидкости в мензурке к этому моменту кажется мне просто космической. Я же не каждый день делаю собственные духи, в конце концов. И даже не каждый год. И вообще впервые в жизни. И, конечно, хочу, чтобы навсегда. А кто бы не?..
И нос уже почти ничего не понимает. И голова.
И тогда Аня предлагает мне вот такой трюк. Она берет два блоттера. Один опускает в смородину, другой — в томаты. И предлагает мне, держа их над мензуркой, покрутить их перед носом.
Я кручу блотеры до тех пор, пока шампанское не кончается. Потом зажмуриваюсь и говорю — левый.
И мы получаем горький, стойкий, пыльный, жаркий смородиново-помидорный запах моего детства. Как мне кажется.
Торжественно наливаем его во флакон.
Флаконы, кстати, тут есть обычные, а есть — с ручной росписью по стеклу. Очень красиво. Но это, наверное, в следующий раз.
К флакону прилагается помпа, сертификат и рецепт. По этому рецепту и по этому сертификату, в котором написано, что мой аромат имеет эксклюзивную оригинальную формулу с порядковым номером E 07 23 83, мне могут сделать новый джус, когда содержимое первого флакона закончится, или если я вдруг решу дарить свой аромат друзьям на Новый Год или дни рождения. Это стоит 40 евро. Можно также вернуться и попросить усилить концентрацию джуса — из EDP в духи. Это стоит 60 евро.
Процесс создания духов занял около 5 часов. Когда мы с Аней вышли из парфюмерного класса, в магазине уже даже не было ни одного туриста.
Мне все время хотелось нюхать духи, чтобы еще раз убедиться, что там все действительно так.
Аня же советовала сделать это через пару дней.
Оказывается — я раньше не знала, — ни один парфюмер не может сразу сказать, что в итоге у него получилось. Двое суток в аромате продолжаются плохо предсказуемые химические реакции, которые отдаленно напоминают фильм «Четыре свадьбы и одни похороны». И только через сутки или двое можно понять, как прошла брачная ночь у бойкой черной смородины с зеленым синьором помидором, не разобиделся ли на них цитрусовый, но в душе все же ранимый и меланхолический грейпфрут, и не отдавила ли кому-нибудь ненароком в кадрили все ноги базовая амбра.
Сколько раз выливались в канализацию уже готовые, как казалось, шедевры — знают только сами парфюмеры.
«Держим пальцы!» — сказала мне на прощание Аня, и мы расстались.
Через два дня я получила от нее мессидж на фейсбуке: «Ну как?» Тогда я, честно говоря, еще не знала, что ответить. Находилась в смятении. То мне казалось, что помидоры завяли, то — что урожай смородины не задался. То что вообще в Москве все не так, как в Монако. С последним даже спорить было бессмысленно. Я вспоминала, как мой любимый Френсис Куркджан делал аромат президенту «Конде Наст» Карине Добротворской. Возился с ней и с ним полгода. В итоге Карина вежливо сказала «спасибо» и даже написала статью по этому поводу то ли в Vogue, то ли в Allure, смысл которой сводился к тому, что все красиво, нарядно, интересно и волшебно, но — не то.
В общем, я волновалась и рефлексировала. Только еще через день точно поняла: да, оно. Точно. Прочь сомнения. Сама написала Ане — ура! Ура! — написала Аня.
Теперь у меня очень большой соблазн вылить на себя сразу весь флакон своих духов. Тем более, что запах стойкий, но не яркий. Я еще немного подумаю и напишу про него, может быть, что-нибудь вроде эссе.
И еще обязательно отдельно напишу про Аню. Потому что история, как один бренд-менеджер стал парфюмером, это, конечно, крутейшая история. Аня, кстати, делает и свои духи. То есть, конечно же, Аня делает и свои духи. Как мне кажется, интересные очень.
Еще интересные статьи:
Построение парфюмерной композиции на основе ольфактивного профиля
Синтетическая парфюмерия
Как улучшить свое парфюмерное обоняние
Тонкий нюх парфюмера - результат тренировки
Хочу стать Парфюмером: с чего начать? Развитие навыков парфюмера...
|
