|
|
|
 |
Сочинение парфюмерных композиций |
|
Так что же такое духи? «Сочинение» из разнообразных ароматических продуктов, разведенных в нужной пропорции необходимым катализатором, этиловым спиртом. И это не просто смесь: перед тем как смешать, нужно сочинить. Сочинить — значит прежде всего задумать оригинальную обонятельную форму, а исходя из этого по необходимости абстрактного замысла тщательно выработать формулу композиции, сценарий будущих духов. Смешав составляющие этой формулы, мы получаем конкретную основу задуманной ольфакторной формы. Предыдущая схема относится не только к обонятельному аппарату, но также и к прочим органам чувств. Поэтому проблемы языка, описания ощущений и коммуникации, столь часто упоминаемые применительно к запахам и ароматам, относятся и к остальным чувствам. Все они обычно используют для выражения образы, заимствованные у других чувств. Говорят о цветах кислых, мягких, теплых, холодных, плоских, живых, искрящихся, режущих, пресных, скучных, глухих, грустных, веселых, агрессивных, деликатных, успокаивающих, блеклых, истрепанных, слащавых; о глубоком или бледно-синем, кричащем зеленом, нежно-розовом, о цвете, заставляющем петь другие, или о певучих гармониях, о цветах орущих, о грязно-сером, незапятнанном белом и т. п. О музыке скажут, что она живая, настороженная, окрашенная, веселая, радостная, печальная, блестящая, полная, глубокая, торжественная, траурная, пронзительная, усыпляющая, плоская, нарядная, увлекающая, околдовывающая, плавная, мягкая, игривая, очаровывающая, воздушная, легкая, искусная, быстрая, великая, простенькая, дикая, рубленая, резкая, текучая, ностальгическая, небесная. Голос может быть теплый, свежий, ледяной, бесцветный, металлический, медный, железный, сильный, слабый, пронзительный, свистящий, раскатистый, жесткий, вялый, мягкий, нежный, томный, ласковый, трогательный, ясный, темный, замогильный, круглый, угловатый, суховатый, едкий, запальчивый, заплетающийся, надтреснутый, дряхлый, разбитый, высокомерный, проворный, тонкий, полный, прерывистый, угасший, незаметный, усталый, дрожащий, монотонный, утомленный, ломкий, приглушенный, хрупкий, легкий, жирный, сухой, влажный, гибкий, промокший, бархатистый, высокий, низкий, острый, бодрый, взволнованный, растроганный, трагичный, сдержанный, скучный, деланный, язвительный. Все эти многочисленные эпитеты, применяемые для описания голоса, чужды акустике. Но это ли не свойство образов? А хорошо описать можно только с помощью образных выражений. Следовательно, парфюмер, самовыражаясь, лишь разделяет общую судьбу. Главная разница в том, что за искусством сочетать элементы звуков, рисунков, картин стоят тысячелетия опыта и попыток выражения. В то время как составлению духов не более века, его эстетике всего несколько десятилетий, и эстетиков, обладающих достаточной квалификацией для его обсуждения, крайне мало. Впрочем, для использования значимого образного языка по определению нужно яркое воображение, длительная подготовка и большой «рассадник» одаренных людей. Следовательно, необходимы время, воля и терпение. Музыкант, искусство которого отчасти приближается к науке, располагает большим количеством технических терминов, причем некоторые выражают математические измерения. Сейчас у него есть инструменты записи и воспроизведения. Тем не менее не эти термины помогут музыканту и эрудиту описать форму партии, и художник не изъясняется посредством длины волны. Все используют образы и накопленный временем и людьми жаргон. Чтобы получить представление об искусственном и условном характере художественного языка, нужно всего лишь послушать или почитать искусствоведа. У нас тоже есть свой жаргон, пока еще не столь богатый, но столь же бесполезный, когда говорят критики. Мы тоже называем духи свежими, цветочными, теплыми, древесными, зелеными, едкими, легкими, тяжелыми, приглушенными, кислыми, острыми, амбровыми и т. п. Чтобы дать представление о наших духах, мы упоминаем составляющие, что не говорит об определяемой ими общей форме. Чаще всего мы ссылаемся на форму-образец, принятую для описания (например, шипр). Однако тогда надо уточнить, чем наши духи отличаются от этой формы. И нам опять придется обратиться к помощи образов. Определенная немота Нельзя забывать о фундаментальной ущербности нашего искусства по сравнению с прочими искусствами: мы не можем разглашать формулу духов, а значит, не можем свободно говорить о ее построении, ее структуре, Это в особенности затруднительно, когда речь идет о великих ароматах, так как они привлекают плагиаторов сильнее всего; парфюмеры все еще не смеют ссылаться на закон от 11 марта 1957 г., защищающий их права (3). Мы уже видели, как нелегко описать произведение искусства. Но как же описать наши духи, раз мы должны умалчивать об их конструкции? Молчание всегда будет обязательным: такова главная необходимость ремесла. Следовательно, каков бы ни был прогресс в области обоняния, это изначальное затруднение сохранится, пока «форма» наших духов не будет в безопасности. При нынешнем состоянии знаний присвоение запаху имени поможет лишь назвать известным неизвестное. Правдоподобно описать обонятельные ощущения с помощью научно построенных неологизмов можно будет лишь тогда, когда чувство обоняния обретет точные научные координаты: физические, химические, электронные, — или факторы, связанные со знанием форм. Вначале эти неологизмы будут выглядеть осмысленными лишь для их изобретателя. Впоследствии нужно будет постепенно учить людей, говорить им: это слово относится к этому телу, одновременно поднося его им под нос. Это слово станет объективным описанием чувства, вызванного данным телом. До тех пор мы обречены использовать образные термины, относя ощущения к другим, более явным, поддающимся ассоциациям. Чтобы описать наши духи, требуется вербальное воображение, но желательно также понимать, что лучшее описание духов никогда не сравнится с их волшебным действием на обоняние. Наши знания об используемых материалах могут стать значительно полнее благодаря научным исследованиям, химической физике и электрофизиологии. Эмпирическим путем я разделил эти материалы на пятнадцать семей: Геспериды, Роза, Апельсин, Жасмин, Фиалка-Ирис, Анис, Ароматические, Зелень, Специи, Дерево, Табак, Фруктовые, Бальзамические, Животные, Кожа (4). Эта классификация имеет главным образом педагогическое значение: она помогает начинающим запомнить материалы, разделив их на семьи. Однако для составителя, сочетающего не семейства, а конкретные особи, создающего новые взаимосвязи, она бесполезна. Другой, уже более практичный метод классификации материалов состоит в разложении их по шкале ощущений: прохладные и теплые, легкие и тяжелые, сухие и жирные, летучие и устойчивые, воздушные и благовонные, горькие и мягкие, кислые и сладкие, высокие и низкие, цветочные и фруктовые (5). Один и тот же продукт может быть классифицирован по двум или трем разным шкалам. Например: высокий и летучий лимон; амилацетат — воздушный, фруктовый и летучий. Эти шкалы тоже используют образные термины, однако каждый составитель волен интерпретировать образы по своему усмотрению; они постоянно присутствуют в его душе в качестве иллюстрации к его палитре. Манипулируя своими рабочими материалами, составитель будет инстинктивно про себя давать им определения: этот материал сухой, этот жирный, этот летучий, а этот тяжелый и т.п. Это ближе к настоящей мысленной классификации, чем разделение по семьям (6). Электрофизиологи университета Клода Бернара в Лион-Вийербанне под началом профессора Андре Холли смогли с помощью простых электростимулов вызвать обонятельные ощущения у крысы, имплантировав электроды в обонятельный аппарат. Это большой шаг вперед на пути электрического воспроизведения ольфакторных ощущений. Хорошо бы заставить крысу говорить, чтобы узнать, какой тип обонятельного образа формируется в ее мозге. Недавние работы под руководством профессора Мориса Шастрета в лаборатории химической физики того же университета, связанные с предыдущей группой, позволили Бернару Эмине в 1983 г. представить докторскую диссертацию на тему «Физико-химическое исследование связи между структурой молекулы — носителя запаха и воздействием этой молекулы на ольфакторный рецептор». Работа исключительная. Эмине сделал серьезный шаг вперед, установив, что рецептор запоминает и кодирует не полную структуру переносящей запах молекулы, а одну или несколько специфических отдельных участков молекулярной структуры. Он называет некоторое количество участков, показывающих, что рецептор главным образом запоминает электронные свойства молекулы — носителя запаха. Эти свойства можно рассматривать как обонятельное сообщение (в информационном смысле этого термина), не путая его ни с физико-химическим материалом в основе, ни с обонятельным ощущением, происходящим от действия сообщения на рецепторную молекулу. Это действие ведет к изменению потенциалов, вызывающему в свою очередь электрический ток, который служит средством доставки закодированного сообщения в процессе получения ощущения. Минимум точности. Когда мы изучаем душистый предмет и ощущение (запах), которое он доставляет нам, мы основываемся на некотором количестве признаков, в каком-то смысле становящихся координатами данного продукта и доставляемого им ощущения. Именно здесь есть большой риск путаницы. Эти признаки — качество, интенсивность ощущений, летучесть, то есть испаряемость продукта, и длительность восприятия этого же продукта на какой-то основе (бумага, ткань, кожа и т. д.). Эта длительность связана с летучестью, но не только с ней. Описать признаки запахов с помощью точных терминов тем более сложно, что мы привыкли — для удобства и потому, что иначе сложно, — «присваивать» их признаки и характеристики материалам, которые запахи вызывают, хотя известно, что речь идет о взаимодействии материала и рецептора. С другой стороны, понятно, насколько неудобно каждый раз произносить: «качество и интенсивность взаимодействия такого-то продукта с моим рецептором...» В результате мы вынуждены говорить: «качество этого продукта, интенсивность того...» Это неправильно, но сильно упрощает язык и коммуникацию. Тем более что природа раздражителя может определять качество ощущения (обратное не доказано). Интенсивность же чувства обычно приписывают реакции рецептора. Относительно качества, то есть «формы» и «характера» ощущения, между людьми в целом принято согласие; редкое исключение составляют аносмики (люди, лишенные обоняния) или дальтоники. С интенсивностью ощущения все иначе. Каждый обладает своей остротой восприятия и степенью чувствительности. По многим причинам возможна большая разница в оценке силы продукта или аромата духов разными людьми. Все это объясняет мою давнюю мечту: достичь когда-нибудь умения объективно характеризовать обонятельные ощущения. Пренебречь крайними индивидуальными реакциями «вне нормы», ориентироваться на «средний человеческий нос» (7), а главное, суметь точно определить соотношение между молекулярной структурой выделителя запаха и соответствующим ощущением. Сейчас специалисты в области химической физики занимаются этими тщетными прежде, но в последние годы совершившими большой скачок исследованиями. Длительность аромата духов (подразумевается: на той или иной основе) — не что иное, как его интенсивность во времени. В тот момент, когда эта интенсивность поддастся измерению, возможно будет составить и таблицы длительности. Летучесть свойственна каждому раздражителю, но существуют продукты более и менее летучие, а рецептор реагирует на каждый из них по-своему. Исследователи пытаются выделить и разгадать это тонкое и сложное свойство — летучесть ароматных тел. Важнейшее свойство для нас, так как без летучести... не было бы и духов. При разговоре об этих свойствах мы по-прежнему вынужденно субъективны. Качество аромата духов — их «форму» — можно описать, как уже было показано, лишь в наиболее подходящих образных выражениях, ссылаясь на природу, на прецеденты, на знакомые метки, на близкие формы в других областях, как оно и происходит в любой связанной с эстетикой деятельности. Однако нельзя не отметить, что в других областях существует множество знатоков, эрудитов, экспертов; торговец картинами говорит о живописи как человек, знающий свое дело. В области парфюмерии таких знатоков ничтожно мало. Отсюда развитие качества продукции, отсюда и растущая сложность нахождения людей, способных надлежащим образом говорить о парфюмерии. Необходимо хорошо понимать, что «образный» термин — не значит «безосновательный», как это часто бывает в рекламе или в литературе. Чтобы иметь право выражаться образно, нужно делать это с предельной строгостью и точностью. Образ подходит, только если он верен. Я всегда рекомендовал начинающим записывать свои обонятельные ощущения, полностью избегая слов типа «примерно». Требуется остро и внимательно наблюдать, обдумывать и начинать заново до тех пор, пока не выплывет правильный «образ». Вот первейшее правило обсуждения духов. Невозможно добиться этого, не разбираясь в духах достаточно хорошо. Объем — одно из основных качеств аромата духов. Это понятие сравнимо с понятием громкости звука: еще один образ, но на этот раз точный. В нашем случае объем — это способ распространения в воздухе различных точно подобранных элементов пахучего комплекса, которые гармонично сочетаются и усиливают друг друга, одновременно способствуя распространению целого. Объем — знак успеха, он показывает, что в конструкции духов не было допущено никакой ошибки. Объемные духи, естественно, оставляют за собой след, «послевкусие» (8). Существуют ли основные запахи? Мы задались вопросом, существуют ли, подобно основным вкусам, «основные запахи». Так как обонятельные ощущения проистекают из «сортировки», затрагивающей десятки миллионов нервных волокон, каждое из которых передает часть информации, сложно предположить, где мог бы находиться базовый элемент. Можно вообразить, что все запахи более или менее сложны, так как состоят из многочисленных комбинаций электрических импульсов. Запахи тогда можно было бы принять за слова, а буквы-импульсы еще не считались бы запахами. Число душистых тел так велико, что основные запахи придумать невозможно. Сложность действий, вытекающих из распознания мозгом одного-единственного душистого тела, дает некоторое представление о композиции — о духах! Небольшая формула всего из тридцати составляющих с несколькими натуральными эссенциями (каждая из которых состоит из сотен различных химических тел) предполагает десятки тысяч взаимодействий эстетического порядка. Что же случится, когда этот столь сложный набор достигнет (в более или менее рассеянной испарением степени) ноздрей любителя? Тем не менее сознание умудряется увидеть во всем этом форму, во всяком случае, когда ее смог задумать сочинитель. Вот почему невозможно требовать от нас классифицировать по категориям сотни ароматов неравной ценности. Каждому надлежит изобрести свою личную религию, запечатлеть в своем воображении и памяти название, кажущееся ему подобающим для оценки духов; духов, выбранных им потому, что они понравились такими, какие есть, а не потому, что это «шипр», «кожа» или «амбра», слова, за исключением второго, ничего не значащие. Когда ценитель живописи приходит в галерею, он покупает картину не за то, что это «импрессионизм» или «фовизм», а за то, что она ему понравилась. Просвещенный ценитель отдает дань отличающимся от других духам своим личным способом, и именно это показывает, что духи — произведение вкуса, потому что отношение к ним не отличается от отношения к произведениям искусства. _________________________________________________________ Roudnitska E. L'univers du parfum // Odeurs. L'essence d'un sens / Dir. par J. Blanc-Mouchet, avec la coll. de M. Perrot. P.: Autrement, 1987. P. 80—87. 1. Правила этого ремесла уточняются в моей кн.: Roudnitska E. L'Esthelique en question. P.: PUF, 1977. 2. О важном разграничении материала, вещества и формы см.: Ibid. Р. 41. 3. Pamoukdjian J.-P. Le Droit du parfum. P.: LGDJ, 1982. 4. Эта работа опубликована в кн.: Perfumer and Flavorist, 1980; Rivista italiana. 1981. mai; Dragoco Report. 1982. janvier. 5. Roudnitska E. Op. cit. P. 53. 6. Касательно наших материалов, палитра которых так обогатилась благодаря тонкой химии, можно констатировать, что весьма длительная (по нескольку лет) разработка синтезов и их высокая затратность приводит к сокращению исследований. Заметно уменьшив некоторые сроки и ограничив элемент случайности, использование информатики и электроники дало новый толчок этому исследованию, понизив его стоимость. Благодаря хроматографии и ядерно-магнитному резонансу в сочетании с компьютерами, химия, становясь все более физической, развивается гигантскими шагами. Нe все химики предвидели это двадцать лет назад. 7. Я говорю именно «средний нос», а не среднее носов, так как крайние данные извращают статистическое среднее. 8. Roudnitska E: Op. cit. P. 55. Еще интересные статьи: | |
 |
|
| © Школа Парфюмерного Мастерства 2016-2017 |
|
|